В чём измеряется национальное сознание? Сколько ни напрягайте извилины, ни за что не догадаетесь. Самому такое всё равно не придумать. Такое можно взять, только из самой жизни. Нет, недаром есть шекспировское «Весь мир – театр, в нём и мужчины все, и женщины – актеры» (All the world’s a stage, аnd all the men and women merely players). А ещё «stage» можно перевести не только как «театр» или «сцена», но и как «арена», а тогда это уже будет не театр, а цирк. Всё верно – жизнь это может быть и театр, и цирк одновременно. Только этим и можно пытаться объяснить, что, насколько это ни покажется странным, национальное сознание гражданина одной страны может измеряться в предлогах государственного языка другой страны.
И это вовсе не шутка – всё очень серьёзно. Серьёзно потому, что такое оказывается реальным фактом из современной жизни вполне цивилизованных людей двух сопредельных, исторически, культурно и человечески теснейшим образом связанных стран, и этот факт становится, если не поводом для конфликтов между ними, то причиной определенных их культурно-психологических разногласий, противоречий и противопоставлений, демонстративных отрицаний и неприятий позиций друг друга. Дело в том, что после того как с политической карты мира исчез Советский Союз и на его просторах появились самостоятельные, суверенные государства, никакие новые культурные, а тем более языковые нормы и традиции в русском языке сразу же директивно или ещё как-то не появились. Оно и понятно: ни причин, ни оснований для этого никаких не было. Зато на карте планеты появилась «самостийная» и «незалежная» Украина.
Для россиян как жили-были люди на Украине «до», так они продолжали там быть и «после», там – «на Украине». И этот предлог «на» перед Украиной не является ничем, кроме русской языковой традиции, исторической, культурной. Но новое сознание некоторых радикальных апологетов украинской нации, стало отрицать эту культурную русскую традицию и стало требовать от граждан другой страны при разговоре на их же родном языке установить и использовать новую языковую традицию – политическую, по-русски говорить, не «на Украине», а «в Украине», с предлогом «в» вместо «на».
И не интересовало украинских языковых экстремистов, что требуют они того, чего в принципе не могут требовать никогда. Потому что, когда говорят «на Украине», вовсе не всегда, стремятся сказать, что в украинском государстве, а часто имеют в виду в первую очередь украинскую территорию. В своей лексике русские опираются на свою языковую традицию, норму, тогда как представители вновь возникшей «самостийной» украинской нации требуют отражения политических изменений в нормах чужого национального языка. Не абсурд ли, не нонсенс? По их мнению, истинный украинец никогда не скажет «на Украине», только – «в Украине». Так предлоги «в» и «на» русского языка стали мерилом и оценочной характеристикой национального украинского самосознания и тестом на «украинскость». Служебная часть речи другого языка служит национальной самоидентификации, самоутверждению и самовозвышению – большего «цирка» не придумать. Но он всё-таки появляется, еще больший цирк, когда этой же украинской свидомости «незалежные украинцы» начинают требовать от россиян.
Россиянам и в голову бы не пришло, что такое может быть поводом для претензий, оказалось, может. На своём языке граждане России, как говорили в своей языковой культуре, традиционных нормах, так и продолжили говорить после политического самоопределения Украины. Но оказалось, что люди другого государства, другой культурной среды иногда в чуть ли не ультимативной форме стали требовали от россиян говорить по-новому. Видимо в этом требующие ощущали величие своей нации и свою собственную национальную миссию. Было немало ситуаций и случаев, освещённых и показанных СМИ, когда украинская сторона активно, через разных медийных персон пыталась пропагандировать, настаивать на том, что надо говорить и писать по-русски не «на Украине», а «в Украине». Порой доходило до того, что некоторые журналисты и другие экранно-медийные фигуры эпатажно, демонстративно заявляли, что в отместку они теперь будут говорить «на России». Ладно бы в своем языке что-то ворошили, так нет – в чужой норовят с «немытыми конечностями» влезть. Россиянам бы в голову не пришло что-то подобное доказывать и требовать. Какая разница, как там у них в их «незалежном» языке или ещё каком в мире, за кордоном. Пусть говорят, как хотят.
Кстати, всегда было по-русски «в Крыму» и «на Камчатке» тоже по-русски. И когда с 1954 года Крым оказался под украинской юрисдикцией, сначала под украинской советской, а после – под «самостийной» украинской, и прежде – до «украинского» времени, и потом с марта 2014 года, когда Крым вновь вернулся в Россию, ничего не менялось и не должно было измениться в русском языке, потому что в отличие от законов язык – не что дышло, а культурный генетический код нации, и чтобы что-то изменилось в нём, должны случиться эволюционные генетические культурные изменения. И никогда Камчатка не обижалась на Крым, что у неё «на», а у него «в». И Кубе с Филиппинами ни холодно, ни жарко, что они в русском языка «на». И только для новой украинской ментальности есть особый сакральный смысл в русском предлоге «в», без него она уравновешенной быть не может, а «на» – для неё повод либо для расстройства, либо для выпадов против России.